Проект «Второе рождение»

Человек не имеет возраста, если задействована
система высокого уровня «очищения»
(из книги «Путь огня», часть II)

Описание проекта

Все действия проекта «Второе рождение» (далее Проект) направлены на регенерацию органов – это далеко стоящий уровень, над которым нет Времени, есть лишь духовное развитие, как принцип осознания жизни в новом аспекте рождения сознания.

У участников Проекта повышается уровень сознания, активизируются чакры, или центра «энергетических токов», позволяя телу войти в вибрации духовного развития, познания себя (второе рождение) и осуществить оздоровление телесной оболочки и внутренних органов. Этим мы и будем заниматься, стоя себе фундаментальную основу для бессмертия. Это и есть план развития.

Обращение к себе — это интеллект, это «пространство» мысли, где всё звучит на языке Души. Используя это мы понимаем и осознаём омоложение, предвидя и чувствуя этот результат внутри себя.

В основном, наше учение строится на основе древней духовной практики — Исихазма, практики, применение которой сегодня почти полностью утрачено и не ведётся где-лио в мире.

Исиха́зм (от греч. ησυχια — «покой, безмолвие») — древняя традиция духовной практики, составляющая основу православного аскетизма и заключающая в себе обширный, оригинальный комплекс представлений о человеке, его сознании и деятельности. Исихазм с его многовековой историей — сложное явление. Крупнейший современный исследователь исихазма о. Иоанн Мейендорф (1926—1992) выделяет следующих четыре значения термина:

1. древнейший смысл: уединенное, отшельническое монашество (в отличие от общежительного), тем самым, протекающее в безмолвии, молчальничество;
2. развившаяся на Синае и Афоне и достигшая расцвета в XIV в. особая школа и техника молитвы, часто именуемая «умным деланием» (πραξιζ νοερα) и имеющая своим ядром непрестанное творение в уме молитвы Иисусовой «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»;
3. учение св. Григория Паламы (1296—1359), или паламизм, богословское выражение и обоснование исихазма в смысле 2), в центре которого — концепция нетварных Божественных энергий, действующих в мире и человеке;
4. наиболее поздний смысл: широкое явление в религиозной жизни России XIV—XVI вв., охватывающее все влияния и отражения перешедшего на Русь исихазма в духовной практике, монашеской и монастырской жизни, духовной культуре и даже государственном строительстве.

История исихазма

В становлении исихазма как мистико-аскетической традиции уловима последовательность «снизу вверх»: Традиция формирует вначале черты аскетической практики, а затем — школы мистического опыта, хотя по сути то и другое неразрывно. Ранний этап IV—V вв. — бурное зарождение православной аскезы в Египте и Палестине, время деятельности ее создателей и учителей (свв. Антоний Великий, Макарий Великий, Иоанн Златоуст, диакон Евагрий Понтийский, свв. Нил Анкирский, Иоанн Кассиан, Ефрем Сирин и др.). На этой стадии формируются два типа или русла аскезы, монашество киновийное (от греч. κοινηριοζ, общая жизнь), общежительное и анахоретское (от греч. αναχορησιζ, отшельничество), пустынножительное; поздней к ним присоединяется третий, промежуточный тип — скитское, или идиоритмическое монашество, когда иноки имеют раздельное жительство, но совместное богослужение, единый духовный ритм. Исихазм создавался в рамках второго русла и часто отождествлялся с ним, но в отдельные периоды, в отдельных очагах Традиции (в частности, в России) получал распространение в других руслах. Изначальные элементы Традиции — диалектика уединения-единения, ухода от мира и связи с ним в любви; примат молитвы; необходимость научения, руководства, и отсюда — институт духовных наставников, старцев; гибкое сочетание усилий внутреннего делания и внешнего обустройства, с приматом первых. Здесь уже явно виден цельный антропологический подход, хотя пока мало отрефлектированный.

С начальной эпохой тесно смыкается следующий период (прибл. V—IX вв.), именуемый обычно «синайским исихазмом», хотя его ведущие представители — не только синайские подвижники свв. Иоанн Лествичник (VII в.), Исихий (VII—VIII вв.) и Филофей (IX—X вв.) Синайские, но также св. Диадох Фотикийский (Сев. Греция), старцы Варсануфий и Иоанн Газские, их ученик авва Дорофей и др. Это этап кристаллизации исихазма как дисциплины, четкого метода духовной практики (поздней, в силу его строгой методичности, исихазм часто называли «Методом»). Стержнем Традиции становится школа молитвенного делания, стоящая на двоякой основе: собственно творение молитвы и «внимание», контроль сознания, обеспечивающий непрерывность молитвы. Это двоякое делание развертывается как духовный процесс, имеющий направленный, восходящий характер и членящийся на ряд ступеней, из коих главные суть: покаяние — борьба со страстями — исихия — сведение ума в сердце — бесстрастие — чистая молитва — созерцание нетварного Света — преображение и обожение. Содержание процесса состоит в трансформации энергийного строения человеческого существа: как свойственно духовным практикам, человек здесь рассматривается, прежде всего, как «энергийная конфигурация», и эта конфигурация, проходя серию определенных энергийных форм, преобразуется к особому «сверхъестественному» типу, когда все энергии устремлены к Богу. Состояние всецелой устремленности к Богу, трактуемое православным богословием как совершенная соединенность человеческих энергий с Божественной энергией, благодатью, и есть обожение — претворение человеческой природы, достигаемое в полноте мистического Богообщения.

Ветви исихастской традиции имеются во всех странах Православия — Болгарии, Сербии, Румынии, Грузии; но главный очаг Традиции в послевизантийский период — в России. История русского исихазма проходит те же начальные этапы: активное монашеское движение возникает вслед за христианизацией Руси и прямо ориентируется на раннее египетско-палестинское пустынножительство; влияние же более углубленного «синайского исихазма», хотя он и ближе по времени, — незначительно. Но следующий крупный этап, в эпоху Московской Руси XIV—XV вв., уже впитал воздействие и «синайского исихазма», и Исихастского возрождения. Это — русская параллель последнего: Традиция не только достигает зрелых форм, но оказывает влияние на многие сферы культуры, церковной и социальной жизни. К ней примыкают Сергий Радонежский, Феофан Грек, Андрей Рублев; полное и чистое ее выражение дает св. Нил Сорский (1433—1508) и предводимое им заволжское («нестяжательское») монашеское движение. Однако русское (и православное) религиозное сознание в его истории и структуре определяется не одним исихастским руслом, следующим установке обожения, но сочетанием двух русл, из коих второе порождается установкой освящения, сакрализации, унаследованной от языческой религиозности (так, в элементе освящения обычно строятся в Православии отношения Церкви и мирской власти). Отношения двух установок напряженны, порой конфликтны, и в русской истории XVI—XVIII вв. линия освящения вытесняет линию обожения.

Обратный процесс, начавшийся снизу в русском монашестве, а также за пределами России деятельностью св. Паисия Величковского (1722—1794) и его учеников, вырастает постепенно в русское исихастское возрождение XIX—XX вв. Его основные вехи — создание и распространение русского «Добротолюбия» (фундаментальный свод исихастских текстов, не раз пересматривавшийся, дополнявшийся и ставший базовым руководством для устроения православного сознания и жизни); создание влиятельных очагов исихазма (Оптина Пустынь, Валаам, Саров и др.); подвиг учителей русского исихазма — свв. Тихона Задонского, Серафима Саровского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, в нашем веке — св. Силуана Афонского и его ученика игумена Софрония (Сахарова); становление новых форм исихазма — странничества и, в особенности, старчества. Новые формы показывали, что особая черта русского исихазма — широкое развитие намеченной у Паламы тенденции к утверждению исихазма в качестве универсальной, общеантропологической стратегии: в отличие от древнего института старцев — наставников иноков, в русском старчестве, а также в движении «Монастырь в миру», идущем от славянофилов и получившем развитие в нашем веке, в том числе, при большевистских гонениях, — совершается выход исихазма в мир.

Богословско-философское продумывание исихазма, начатое Максимом Исповедником и, в особенности, Паламой, не было воспринято и продолжено в России вплоть до нашего века (что повлияло на судьбу как русского исихазма, так и русской культуры в целом). Однако в последние десятилетия это продумывание развернулось весьма активно, причем тут ясно выступает утверждаемая исихазмом опытная основа и типология богословской мысли: происходящее осмысление исихазма — не отвлеченный анализ, но выражение опыта Традиции, данное, в большой мере, прямыми носителями его, афонскими подвижниками епископом Василием (Кривошеиным) и игуменом Софронием (Сахаровым). Наряду с ними, новый этап, на Западе неудачно называемый «неопаламизмом» или «неоправославием», создавали богословы русской диаспоры — В. Н. Лосский (давший первое цельное изложение православного богословия в свете стержневой роли исихазма), о. Георгий Флоровский (в концепции «неопатристического синтеза» описавший специфическую типологию православной мысли в ее развитии), о. Иоанн Мейендорф (ученик Флоровского, доставивший новой трактовке исихазма прочную историческую базу). К их деятельности тесно примыкают труды целого ряда крупных православных богословов Балкан и Запада — о. Думитру Станилоаэ (Румыния), св. Юстина Поповича, митрополит Амфилохия Радовича (Сербия), епископ Каллиста Уэра (Англия), митрополит Иоанна Зезюласа, Хр. Яннараса (Греция) и др. Оформившееся здесь направление богословской мысли, называемое «православным энергетизмом», продолжает развиваться, выходя в философию, обнаруживая параллели с антиплатоническими и антиэссенциалистскими направлениями современной мысли на Западе и подтверждая тезис о том, что «исихазм содержит конструктивный ответ на вызов, брошенный христианству новым временем» (Мейендорф).